[Vodolina]

ГЛАВА 26

Часы со Снупи не принесли мира в дом. Когда выяснилось, что Олимпия задержится в Нью Йорке, Бриджит принялась орать как резаная. Казалось, девочка почувствовала, что матери не до нее, и как могла выражала свой протест.
– Хочу к мамочке! – вопила она, вырываясь из железных объятий няни Мейбл, которая тщетно пыталась затащить ребенка в лимузин.
– Мама скоро приедет, – со вздохом отвечала Олимпия, мечтая, чтобы тягостная сцена поскорее закончилась. Через пару дней.
– Нет, не приедешь! – кричала Бриджит. – Не приедешь! Не приедешь!
– Приеду, – настаивала Олимпия.
– Да что тут творится! – Появился разгневанный Димитрий. – Почему ты в последний момент решила не ехать, Олимпия? Говорить об этом ребенку сейчас – просто безответственно с твоей стороны. – Он перевел твердый взгляд на Бриджит, и та немедленно замолчала. – Мы поедем сейчас, – объявил он. – Твоя мать последует за нами через несколько дней. А пока поживешь у меня.
Лицо Бриджит посветлело. Лишь бы не оставаться наедине с няней Мейбл!
– Спасибо, папа, – облегченно вздохнула Олимпия, поправляя свои светлые кудряшки.
Он нахмурился.
– Но не больше недели. У меня запланированы встречи в Лондоне и Риме, и я не собираюсь таскать с собой Бриджит.
– Ну разумеется, папа.
Они обменялись обязательными поцелуями, и наконец то Димитрий, Бриджит и няня Мейбл уехали.
Олимпия успокоила нервы в ванной, заказала две бутылки шампанского и щедрую порцию икры и выписала на ночь Витоса.
Он приехал и рассказал о вечеринке, которую сегодня дает английская рок группа «Лайэбаутс», современники «Битлз» и «Роллинг стоунз»'.
Олимпия решила, что надо поехать, – их солист всегда интересовал ее, хотя они никогда не встречались. Его звали Флэш, и выглядел он как будто только что сбежал из цыганского табора. Длинные, темные и курчавые волосы, кожа в оспинах, тонкие злые губы, гнилые зубы, опасные желтые глаза и костлявая фигура.
Витос улыбнулся своей ослепительной и глупой улыбкой.
– Надо ехать, – сообщил он после того, как Олимпия объявила ему именно это свое решение.
Они добрались на лимузине до огромного амбара, у входа в который их осмотрели два массивных телохранителя. Вот что больше всего понравилось Олимпии в Нью Йорке – здесь в любой момент могло случиться нечто совершенно неожиданное.
Оказавшись внутри, она с улыбкой пробралась сквозь толпу беснующихся фанатов в комнатку для избранных. Витос охранял ее с тыла. Так она впервые встретилась с Флэшем.
Много лет он мелькал перед ней на экранах телевизоров и обложках журналов. Ему поклонялись, как поклонялись Энди Воролу и Мику Джаггеру. Еще про него было известно, что он завязал с героином, остался верен кокаину и, возможно, лучше всех в мире играл на электрогитаре. Встреча с довольно симпатичной толстушкой, наследницей греческого магната судовладельца, не произвела на него никакого впечатления. Он вообще понятия не имел, кто она такая.
– Привет, детка, – сказал он. – Нюхаешь?
Олимпия влюбилась в него с первого взгляда.
Никто и никогда не смог бы обвинить ее в наличии хорошего вкуса.